По лезвию ножа

Даже сегодня, спустя многие десятилетия после окончания Великой Отечественной войны, трудно представить семнадцатилетнего пацана, попавшего на фронт. И не просто на фронт, а в самое пекло его и на самое острие фронтовой жизни. Не успел осмотреться, а уже воочию увидел очень много смертей и крови. В подобной ситуации  ломались даже те, кто был намного старше, А 17 – летний Коля Кислов свое первое не совсем удачное крещение выдержал с честью.

Почти год он учился во фронтовой школе разведки. Там не только обучали меткой стрельбе и рукопашному бою, но и старались укрепить моральный дух молодых воспитанников, готовя их к тому, что смерть на войне неизбежна. Но ее можно избежать, если не терять голову и действовать грамотно в любой обстановке.

—Учитесь у опытных разведчиков. Практические навыки никто и ничего вам не заменит, — напутствовал выпускников начальник школы.

И вот фронт. Не успел даже толком познакомиться с ребятами, как поступил приказ перейти линию фронта и между городами Старая Русса и Дно установить периодичность движения железнодорожных составов, выяснить места расположения и состояние тоннелей, разгрузки и погрузки вагонов.

День прошел в тщательной подготовке группы. Рейд предполагался на несколько дней. Поэтому запаслись не только вооружением, но и питанием. Николай в течение всего дня, хоть и старался делать все осмысленно, но мысли о предстоящем вояже не отпускали. Сердце колотилось неимоверно, в глазах какая – то пелена стояла.

—Скорей бы в разведку. А тоя здесь с ума сойду, — переживал семнадцатилетний разведчик.

Наступила ночь, а волнение не спадало. Вот уже наша артиллерия затеяла оживленную стрельбу в сторону противника, отвлекая его внимание от места перехода линии фронта.

Осторожно, стараясь не привлекать внимания гитлеровцев, поползли вперед, в неизведанное. На какое – то время Николай Кислов забыл о волнении. Все внимание он сосредоточил на впереди ползущем товарище. Ведь было строго – настрого приказано:

—Ползти строго в линию друг за другом, не отходя, даже на метр в сторону. Все кругом заминировано.

Увы, не все приняли приказ для исполнения. Когда уже казалось, что передовая линия гитлеровцев осталась позади, громом небесным за спиной Николая раздался взрыв. Он услышал лишь предсмертный крик  одного из разведчиков. Тот подорвался на мине.

И началось такое, что и в страшном сне не приснится. Небо осветилось, словно днем,  С разных сторон в сторону приникших к земле разведчиков понеслись пулеметные и автоматные очереди. Казалось, им никогда конца не будет. Но сквозь грохот услышал приказ вместе с другим разведчиком  взять тело убитого и вынести его к своим.

Командиру группы стало ясно, что выход в тыл к немцам сорван. И надо возвращаться. Николай вместе с  другим молодым разведчиком Сашей Решетниковым  подползли к воронке от мины, где и нашли мертвое тело изуродованного разведчика. Кое – как уложили на плащ – палатку и, приникая к земле – спасительнице, медленно, со всеми мерами предосторожности потащили к своим. Каких – нибудь триста метров до своих оставалось, а преодолели они  их только за три часа, когда на  востоке зимнего февральского неба  они почувствовали первые признаки нового дня. А до этого  пришлось больше лежать, чем ползти. Всполошенные взрывом мины, на которую по неосторожности и недисциплинированности наскочил разведчик,  немцы не могли успокоиться до самого утра.

К счастью, Николай Кислов остался цел в этом своем первом неудавшемся рейде в тыл врага. Но он оказался на него лично принципиально важным. Николай понял и навсегда усвоил, что приказы  командира и все установки  должны беспрекословно выполняться. Любая самодеятельность в разведке исключена. В случае нарушения негласных законов, подведешь не только сам себя, но и своих товарищей. И при этом сорвешь важнейшее задание командования, от которого зачастую зависит жизнь не одного , двух, а нередко и тысяч бойцов.

 Через два дня вновь задание, но уже с расширенной задачей. Надо было не только разведать ситуацию в районе железнодорожной станции Тулебля, но и провести тщательную разведку в глубине обороны противника. По данным авиаразведки  на расстоянии 15 километров от фронта находятся гарнизоны противника. Необходимо выяснить, так ли это, насколько они сильны,  какие дороги   проходимы для тяжелой боевой техники и многое другое.

Двенадцать человек ушли в разведку в тот раз. Четверо суток собирали  данные о враге. Днем наблюдали, а ночами меняли места дислокации, чтобы днем продолжать сбор данных. На этот раз рейд прошел успешно.

Постепенно Николай  Кислов освоился со своей фронтовой профессией. Десятки сложных и очень рискованных вояжей к тыл врага  совершил. Вместе со своими однополчанами собрал ценнейшую информацию  о состоянии обороны гитлеровцев, о сильных и слабо укрепленных местах их обороны. Не без помощи разведчиков успешно началась Новгородско – Ленинградская операция, завершившаяся освобождением Старой Руссы и многих других городов. Псковская операция, начавшаяся летом 1944 года, в ходе  которой наши войска точными ударами артиллерии и с воздуха по важнейшим узлам обороны противника, сначала прорвали ее, а затем и перешли в наступление. Остановили его немцы только на границах с Латвией. За  работу по сбору разведданных накануне Псковского наступления  у семнадцатилетнего разведчика на груди появился первый орден  « Славы 111 степени».

И хоть возрастом Николай Кислов был молод, но к его словам прислушивались и люди намного старше его. К тому времени он уже не был похож на юнца. Не обидела его природа ростом и внешним видом. Говорил солидно и уверенно, как говорят люди, познавшие фунт лиха и имеющие большой жизненный опыт на спиной.

А разведчики этот самый жизненный опыт накапливали не по годам, а по часам. Такая у них профессия — быть ушами и глазами командования. Случайные люди в разведроте не задерживались. Они либо ломались и уходили, либо, не выдерживая  психических нагрузок, связанных с колоссальным риском и напряжением, делали ошибки и попадали под пулю или мину врага.

—Без железных нервов и холодной головы разведчиков просто не бывает, — любил повторять командир разведывательного взвода старший сержант Федоров своим подчиненным.

К началу боев за освобождение Латвии сержант Кислов уже считался достаточно опытным разведчиком. Случалось, что он уходил в тылы врага во главе группы. Один из таких вояжей едва не стал последним для молодого командира.

Группа получила задание разведать в районе станции Тирза состояние оборонительных рубежей, подходы к ней,  как строится система обороны. Местность здесь сложная. Много болот, оврагов, зарослей кустарников, небольших лесных речушек.

Недалеко от станции разведчики обнаружили строительную площадку, на которой работали под присмотром немцев как местные жители, согнанные с ближайших населенных пунктов, так и военнопленные. Они разгружали различные железобетонные и металлоконструкции и тут же на протяжении нескольких сотен метров укладывали их  по береговой линии. В течение многих и многих часов, лежа в болотной жиже, наблюдали разведчики за ходом работы. Было ясно, что здесь немцы в кратчайшие сроки намерены установить систему  мощных  укреплений, усиленных дотами, которые не всегда под силу разрушить даже тяжелой артиллерии. Враг активно готовился  к предстоящим оборонительным боям. При этом  с пленными русскими обращались гораздо хуже, чем со скотом. На глазах у затаившихся разведчиков их били прикладами и сапогами, не давая ни на секунду расслабиться и передохнуть. Даже на расстоянии было видно, что люди истощены и работают из последних сил. Но это, словно  забавляло фашистов. Они хохотали, глядя на умирающих от истощения и работы людей. Или вызывало звериную злобу, что никакие лишения их не могут свести в могилу. И начинали по любому поводу бить.  Даже, когда под ударами кованых сапог и прикладов тяжелой винтовки, пленный не мог подняться, его не оставляли в покое.

Картина оказалась настолько страшна, что один из разведчиков  что – то выкрикнул в знак возмущения. Душа его не выдержала, несмотря на категорический приказ молчать, что бы не происходило вокруг. Он забыл, что делу криком не поможешь, а вот операцию можно было запросто сорвать.  А ведь разведчики уже седьмые сутки находились в поиске. Они собрали  массу ценнейшей информации для командования.

Немцам хватило одного услышанного крика со стороны подлеска, чтобы все понять. Они подняли тревогу и открыли ураганный огонь. Двое разведчиков погибли сразу от пуль автоматов. Николай приказал срочно отползать по болоту в глубину его. Гитлеровцы  очень быстро взяли разведчиков в полукольцо и  уже ясно доносились их крики с требованием сдаться. Ситуация становилась критической. До твердой земли с проложенной тропинкой добрались лишь три человека из семи. И когда казалось, что сумели оторваться, из – за деревьев донеслось несколько автоматных очередей. Кислов остался один. Каким – то чудом он сумел выйти из – под огня, перебегая по болоту с кочки на кочку, и затаился.

Немцы подумали, что с противником все кончено. Они еще постояли у болота около часа и удалились. Кислов лежал в грязной жиже, а голову сверлила только одна мысль, как добраться до своих и передать бесценный материал, собранный группой с таким трудом. Ведь на карту местности были нанесены свыше двух десятков оборонительных объектов врага. При наступлении эти данные могли помочь командованию с минимальными потерями  разрушить систему обороны врага, а затем и полностью уничтожить.

Двое суток пробирался он к своим. Иногда казалось, что нет больше сил двигаться. Мучил безумный голод. Приходилось есть даже какие – то листья растений, недозрелые ягоды. В какой- то заброшенной усадьбе набрел на огород, где насытился огурцами. Идти дальше он уже просто не мог. И тут увидел двух людей:

—Если немцы, взорву себя вместе с ними, — только и успел подумать, держа наготове гранату.

Но это оказались простые крестьяне, которые даже симпатизировали русским. Они помогли восстановить силы, накормили и даже показали самую безопасную дорогу к линии фронта, которая находилась в добром десятке километров. По пути несколько раз  чудом избегал встреч с немцами, уходил от преследования. Чтобы дойти до линии фронта потребовалось свыше двух суток. Когда стемнело, пополз по – пластунски вперед. Но, видимо, он так ослабел, что его обнаружили с обеих сторон и начали стрелять. Но и на этот раз пули пощадили его.

Разведданные, которые он принес командованию, оказались очень ценными. И Николай Кислов вскоре получил  орден « Славы  11 степени». Сам командующий 10 – й гвардейской  армии наградил его за мужество и находчивость.

Бои в Латвии на всю оставшуюся жизнь остались в памяти мужественного разведчика. Он множество раз уходил в поиск за линии фронта, собирая данные о противнике. Иногда приходилось пробираться сквозь плотные заслоны врага глубоко в тылу. Он видел, как мощно укрепляли немцы подходы к Риге, как силами пленных рылись противотанковые рвы и устанавливались « ежи » и эскарпы. В дельте Западной Двины он зафиксировал пять вражеских военных кораблей, только что пришедших с Балтийского моря с подкреплениями, а на железнодорожной станции в ближнем пригороде столицы Латвии засек свыше ста железнодорожных платформ с зенитными орудиями. Все эти данные немедленно доставлялись в штаб 10 й гвардейской армии и учитывались при прорыве мощной обороны.

Не раз в ходе поисков приходилось вступать в прямой контакт с врагами. Нередко при этом молодой разведчик проявлял весьма оригинальные решения, чтобы выполнить поставленную задачу. Например, однажды, затаившись у дороги, он сначала перегородил ее бревном. Когда, ехавший на мотоцикле немец, вынужден было становиться, он тут же стал пленником разведчика и был доставлен в штаб.

Другой раз, узнав, где располагается штаб немцев в одном маленьком населенном пункте, он, дождавшись удобного момента, швырнул в окошко гранату, ворвался внутрь и нашел очень важные документы, раскрывающие систему минных заграждений врага на этом участке фронта.

Вот так и воевал восемнадцатилетний старший сержант Николай Кислов. В редкие минуты отдыха вместе с друзьями – товарищами вспоминал он мирную довоенную жизнь. А родился он в деревне Афанасово, которая расположена в десятке километров от древнего Мурома. Непростым было его детство. За несколько километров ходил в Булатниковскую неполную среднюю школу. А все – таки закончил семилетку. А потом подался в Муром. Учиться хотелось. Окончил ремесленное училище № 22, где получил дефицитную специальность слесаря – инструментальщика. Но только на завод им Орджоникидзе устроился работать, как началась война.

—Мы с ребятами из цеха сразу решили идти добровольцами на фронт. Все боялись, что повоевать не придется. Немца разобьют за пару месяцев и нам ничего не достанется. Пошел в военкомат, а мне начальник и говорит, ты куда, малец, собрался? Какой фронт? Тебе же только пятнадцать лет. Иди работай. Твои руки здесь нужнее сейчас. А насчет войны, не беспокойся. Хватит ее на всех.

С тем я и ушел домой. А потом еще дважды ходил в военкомат. И оба раза меня заворачивали. Но все – таки добил я военкома. Мне еще только шестнадцать лет было, как вызвали меня и сказали, что учиться пойду на разведчика. Вот такая моя биография военная. Но я вам парни точно скажу, что в тылу работать было совсем не легче. Мы по пятнадцать часов в цехах пахали. За опоздание – выговор. За второе – под суд. И это, наверное, правильно. На фронте люди кровь проливают, а ты здесь сачкуешь и на работу не ходишь, — во время затишья рассказывал он своим друзьям. Но времени для таких разговоров всегда не хватало. Надо было или идти в поиск в тыл к немцам, или готовится к нему. Текучка в разведка всегда велика. Каждый выход в тыл врага нес большие потери. Поэтому приходилось и искать достойных ребят для пополнения в разных частях. Ведь не каждый способен служить в разведке.

Но армия наступала, несмотря на жесточайшее сопротивление врага. Шел март 1945 года. Берлин ощущался все ближе. Поднималось настроение бойцов. Но в разведке работы только прибавилось. Если раньше между поисками в тыл врага нередко отводилось по несколько суток, то теперь иной раз даже не было времени, чтобы силы восстановить. Вот и в нынешний раз только Николай вернулся из трехдневной разведки по тылам врага, как начальник разведки бригады вызвал и приказал:

—В районе местечка Буриляс что – то немцы зашевелились. Выясните, что они задумали и чем занимаются? На операцию даю пять суток. Возьмите с собою пять опытных разведчиков и сегодня же ночью отправляйтесь.

Приказы в армии не обсуждаются. Линию фронта пересекли незамеченными. Совершили многокилометровый марш – бросок, как это назвали бы сейчас. Уже к утру оказались в нужном месте. Разведчикам не повезло с погодой. Все дни шел противный мелкий холодный весенний дождь. На теле не оставалось ни единой сухой нитки. На другую ночь – еще один бросок. Зашли в тыл врага на добрых сорок километров и вышли к железнодорожной магистрали. Тщательно замаскировались и из этого укрытия фиксировали ритмичность движения товарных составов. За сутки наблюдений стало ясно, какие грузы перевозят немцы к линии фронта. По пути отрабатывали все населенные пункты, выясняя, какие силы противника находятся в них, что представляют собою гарнизоны и система обороны. Операция прошла успешно. Не сделав ни единого выстрела, в полном составе и с ценной информацией они подошли к линии обороны немцев. Остался последний рывок. По рации передали место и время вероятного перехода, с тем, чтобы свои поддержали отвлекающим огнем. И надо же такому случиться, что уже на своей территории, когда Николай двигался к штабу бригады, он попал под мощную минометную бомбежку немцев. Одна из мин разорвалась совсем рядом. Он увидел только вспышку и потерял сознание. Пришел в себя, когда санитары укладывали его на носилки.

—Ребята, сначала в штаб бригады, потом – куда угодно.

Когда его принесли в штаб, то он успел доложить начальнику разведки о выполненном задании и передать заполненную карту, с нанесенными данными.

Старшина Кислов попал в госпиталь на несколько месяцев, получив множественные тяжелые ранения от мины. Он не знал, что в это время командир инженерно – саперной Новосокольнической Краснознаменной ордена Кутузова бригады гвардии полковник Иванов сделал представление на награждение старшины Николая Николаевича Кислова орденом « Славы 1 степени!». Но получил он его на больничной койке 29 июня 1945 года, когда уже отгремели залпы Победы. А еще одна неврученная награда нашла его там же, в госпитале 23 мая 1945 года. Врачи, улыбаясь, восхищались:

—Ну, Кислов, ты и дел натворил. Вторая награда нашла тебя здесь. Может еще и звезду Героя привезут?

Звезда Героя не потребовалась. Ее вполне заменили равноценные три ордена солдатской Славы, которые молодой разведчик завоевал своим ратным трудом. Он вернулся домой в ореоле славы, имея на груди четыре ордена и несколько медалей. И все это он заслужил в свои неполные девятнадцать лет!

Ю. Морозов.