Из породы богатырей
—Какая ваша самая любимая песня? – однажды спросили у Героя Советского Союза, прославленного танкиста Алексея Васильевича Кукина. В ответ прозвучало неожиданное:
—Песню про танкистов. Помните слова: « Броня крепка и танки наши быстры. И наши люди мужества полны…». Я впервые услышал ее еще в тридцатые годы. С тех пор вот уже сорок лет ношу ее в своей душе.
Этот разговор состоялся в середине семидесятых годов прошлого века. До смерти легендарного танкиста времен Халхин – Гола оставалось чуть больше двух лет. Ведь полковник в отставке Алексей Васильевич Кукин умер 24 декабря 1977 года.
Интересный и яркий был этот человек. Не случайно много десятилетий прошло с тех пор, когда он покинул родное село Карачарово, ставшее ныне частью города Мурома, а старики и по сей день помнят его. Мне рассказывали, как вместе переправлялись через красавицу – Оку, на левом берегу которой широко раскинулось старинное русское село, чтобы нарезать в привольных прибрежных лугах ивовых прутьев. Семья жила небогато. И чтобы прокормиться, подрабатывали с отцом тем, что плели корзины.
А еще его запомнили потому, что именно Алексей стал одним из застрельщиков строительства сельского Дома культуры. Молодежи, как и сегодня, скучно сидеть дома. Не все же по улицам болтаться вечерами да лясы точить. Мечталось о чем – то высоком, красивом. Чем деревенские хуже городских. Вот и решили комсомольцы построить своими руками очаг культуры. Случилось это в 1930 году. По вечерам после школы и работы в течение многих месяцев пилили и таскали бревна, устанавливая их в крупный сруб. И ведь сделали на удивление старикам. А перед открытием своего детища даже спектакль поставили. А одним из главных героев был Алеша Кукин.
Покоя в своей жизни он не знал никогда. Всегда был в деле.
Учиться много не пришлось. В деревне это было не принято. Родители, видя, что парня тянет к механике, разным железкам, а не сельский труд, помогли устроиться на завод в город. Благо, Муром был совсем рядом. Поработал на паровозоремонтном заводе в Муроме.
—Я горел желанием стать танкистом. И мечта моя сбылась. По комсомольскому набору в мае 1932 года попал в военную школу танкистов. Первое время мне было очень трудно учиться, потому что образование мое низкое. Я прикладывал все силы, чтобы как можно быстрее освоить военное дело и военную технику. Даже, став командиром после окончания в 1934 году танкового училища, я не оставил учебы. Вновь и вновь изучал технику, желая быть передовиком в боевой и политической подготовке, — рассказывал он. И испытания на прочность не заставили себя долго ждать. На Западе накачивал мускулы германский фашизм. На Востоке японские милитаристы с начала тридцатых годов вели войну, захватывая одну страну за другой. Уже слышались громы их орудий даже на российских восточных рубежах. Но не предполагали японцы, какие парни им противостоят. Они были полны решимости дать отпор любому агрессору. Не зря же любимыми песнями молодых людей стали песни о друзьях — танкистах, о летчиках, для которых первым делом самолеты, а девушки – потом. Патриотизма и желания отстоять завоевания социализма хватало молодым с избытком. Вот с такими ребятами в военной форме и пришлось встретиться японским военным на Халхин – Голе.
—Вы не представляете, сколько радости и гордости во мне было за то, что мне доверили защищать неприкосновенность наших границ и охрану мирного труда многомиллионного народа. Мы наголову разбили врага. Я со своим подразделением на протяжении всех боевых действий ходил в атаку около 50 раз и всегда Красные воины выходили победителями, — спустя несколько месяцев после завершения боев на Халхин – Голе, уже в ранге Героя Советского Союза выступал Алексей Кукин перед своими земляками – карачаровцами.
Кстати, в том самом клубе, который он построил собственными руками вместе с молодыми односельчанами.
Вот только из – за скромности не сказал землякам, что эти пятьдесят атак произошли не за год, а за каких – нибудь трое суток. И каждая конкретная минута из этих 72 часов могла стать последней и оборвать жизнь молодого командира – танкиста. Алексей Кукин и его товарищи сумели сделать почти невозможное, сбросив намного превосходящие силы японцев в реку Халхин – гол с захваченной и укрепленной линии обороны на границе с дружественной Монголией.
К началу боевых действий старший лейтенант Алексей Кукин уже командовал танковой ротой. Но одно дело учебные бои и совсем другое настоящая война с современным, грамотным, хорошо обученным сильным противником. Ведь японская армия к тому времени имела колоссальный опыт победоносной войны в целом Юго – Восточном регионе Азии. Они полноценно властвовали от Монголии и Китая до южных островов Тихого и Индийского океанов. А опыт на войне – многое решает.
Когда японцы перешли реку Халхин – Гол, то по приказу командования 11 танковая бригада из Забайкальского военного округа совершила мощный и неожиданный 120 километровый марш – бросок к рубежу у подножия горы Боин – Цаган в Монголии. На вооружении роты старшего лейтенанта Кукина находились колесно – гусеничные танки « БТ – 5». В то время они представляли довольно могучую боевую силу. Имели относительно небольшой вес в 11, 5 тонн. Лобовая броня достигала 13 миллиметров. Вооружение состояло из 45 – миллиметровой пушки спаренной с пулеметом. Танки могли на колесном ходу достигать скорости 70 километров в час, а на гусеничном – до 50. Весь боекомплект составлял 115 снарядов. Связь с командованием обеспечивала радиостанция. Хуже было то, что командир своим подчиненным в других машинах мог скомандовать и принять ответ лишь визуально с помощью манипуляций рук, флажков и голосом.
Но попробуй перекричать рев мощного мотора машины или шум стреляющего орудия и пулемета, грохот канонады боя? Сегодняшним танкистам это кажется не только диковатым, но и невозможным. А в 30 – е годы все это считалось вполне естественным для командира Алексея Кукина. И вот рано утром 3 июля 1939 года командование поставило перед ним задачу сбить врага с высоты, отбросить и «утопить» в реке. Командир танкового батальона капитан Канавин относился к своему лучшему ротному командиру Кукину с уважением. Не первый месяц служили вместе. Он знал старшего лейтенанта, как серьезного, обстоятельного и надежного офицера, который не будет суетиться по пустячкам и паниковать даже в самой сложной обстановке.
Потому и приказал ему наступать при поддержке пехоты на главном направлении: штурмовать в лоб опорный пункт японцев под названием Зеленый холм.
Другие роты получили приказ вести штурм с флангов.
—Жди сигнала к атаке. А пока тщательно согласуй свои действия с пехотой, чтобы не оставили один на один с японской противотанковой артиллерией, — сказал командир батальона.
—А что там за оборона у японцев? – пытался уточнить ситуацию Кукин. Но ответа не получил. Нашей разведке не удалось добыть сведения о системе обороны врага. Поэтому пришлось решать задачу практически вслепую. А это, в свою очередь, многократно усложняло задачу и риск. Но в армии приказы не обсуждаются. И хотя в душе в Кукина было не очень спокойно, все таки через несколько минут предстояло вступить в первый реальный бой с противником, виду он не показал, что волнуется.
В бинокль удалось рассмотреть лишь линии окопов на склонах достаточно высокого холма. На самом гребне, куда предстояло выйти танкистам, он увидел редкие кусты колючего караганика. Солнце медленно поднималось из – за холма. Зрелище было очень красивым. Но в этот момент Кукину было не до красот. Отдав последние распоряжения своим танкистам, он напрягся, как пружина, готовая тут же после приказа рвануть вперед.
Но время еще не пришло. Сначала в бой вступили артиллеристы. Они обрушили на склоны холма сотни снарядов, пытаясь достать противника в окопах и перебить осколками линии связи. Потом в бой пошли бомбардировщики. Все делалось, словно в учебном бою, только не с вымышленным, а реальным противником. И когда бомбардировщики уже заходила на боевой разворот, навстречу им ринулись японские истребители – перехватчики. Завязался бой, который мог окончиться для тяжелых и не очень разворотливых бомбовозов очень плохо. Но, к счастью, этого не случилось. Откуда ни возьмись, со стороны солнца орлами бросились на японских истребителей красные соколы на самолетах – истребителях « И – 16». Алексей лично увидел, как два японских самолета, задымив, рухнули вниз.
И тут в шлемофон услышал команду:
—К атаке!
Высунувшись из своего танка, просигналил командирам взводов флажками:
—Делай, как я!
Опустился вниз и, не теряя ни секунды, приказал механику – водителю двигаться вперед.
И вот уже пройдены первые сто, двести … пятьсот метров. Японцы, словно вымерли на своих выгоднейших позиций для боя. Ни выстрела, ни разрыва снаряда. Нервы от этого еще больше натянулись. Какую хитрость или пакость они придумали, чтобы сорвать атаку?
Вот до первой лини окопов врага осталось четыреста метров. Еще несколько минут и советские танки подойдут к ним вплотную и будут смяты гусеницами.
Но не успел лейтенант додумать мысль до конца, как грянул гром. Десятки пулеметных очередей разрезали шум танковых моторов. Пули часто задробили по бронированному корпусу боевой машины. Но ничего опасного под защитой пуленепробиваемой брони они не представляли для экипажа.
Увы, японцы недооценили противника и скоростные возможности танков Красной Армии. И за это им пришлось сильно поплатиться. Кукин первым из своей роты ворвался в окопы врага и начал их утюжить. За ним подоспели другие танки роты. Первая линия обороны врага на его участке боя оказалась не так опасна, как предполагал командир. Ее подавили в считанные минуты без потерь в личном составе. Но до гребня горы было еще далеко. И тут ударила вражеская артиллерия. На глазах у Алексея Кукина вспыхнул первый танк от прямого попадания снаряда. Остановился второй. С перебитыми траками гусеницы закружился в смертельном танце третий танк. Японцы били наверняка. По всему ощущалось, что они успели хорошо пристрелять все подходы к вершине.
Ситуация выходила из – под контроля. А командиру роты старшему лейтенанту Кукину было не ясно, откуда японцы ведут артиллерийский огонь на поражение. Шутка ли, в считанные минуты вывели из строя сразу три боевых машины. Маскировка действительно оказалась высокопрофессиональной.
И все – таки Алексею удалось засечь огонек очередного выстрела вражеского орудия. Они расположили орудия, прикрываясь кустарником. Именно это не позволило сразу их рассекретить.
Он привычным движением развернул пушку, наведя орудие танка на место, откуда несколькими секундами раньше прозвучал выстрел. Нажал на гашетку спуска. Разорвавшийся рядом с кустом караганика снаряд, отбросил куст на несколько метров в сторону. И на месте бывшего куста обнажилась пушка с орудийный противотанковым расчетом врага. Второй выстрел из танка стал пристрелочным. А третьим — сама пушка и весь расчет были уничтожены.
Вслед за командиром маневр повторили подчиненные. В ходе довоенных учений они отлично усвоили команду: « Делай, как я!». То там и тут по всему склону горы рядом с кустами разрывались снопы снарядов, обнажая замаскированные орудия врага. Судьба вражеской батареи была ясна. Не прошло и получаса, как японская артиллерийская батарея была полностью ликвидирована кукинскими танкистами. Оставшиеся в живых японцы бежали под прикрытие третьей линии обороны.
Сначала старшему лейтенанту Кукину показалась, что путь к гребню горы открыт. Но не тут – то было. Враг не собирался так легко отдавать укрепленный район. Японцы сражались не менее мужественно и отчаянно, чем наши бойцы. А воевать они умели. И в этом танкисты убедились уже в первом своем бою.
Чтобы поставить заслон противнику на наиболее танкоопасных направлениях, японское командование подготовило специальные отряды истребителей танков. Они, замаскировавшись, максимально близко подпускали к себе бронетехнику и бросали в нею руками бутылки с зажигательной смесью. Случалось, что подсовывали под гусеницы идущего танка, мины, привязанные к длинным бамбуковым шестам. Бороться с этими смертниками оказалось очень непросто. Надо было вовремя обнаружить затаившегося врага и точным выстрелом опередить его. Это удавалось далеко не всегда. Поэтому на Халхин – Голе на первых порах погибло немало российских танкистов и боевых машин.
Такая беда в этом бою едва не подстерегла и Алексея Кукина. К счастью, он вовремя увидел отчаянно бегущего на его танк японского офицера с длинным шестом в руках, на конце которого находился непонятный предмет. По опыту он знал, чем это может грозить. Сразить бы японца пулеметной очередью. А тут, как назло, пулемет заело. Пока механик разбирался, что с ним случилось, расстояние стало критическим. И тут неожиданно офицер, словно споткнулся и упал. Тут же раздался взрыв и на этом месте выросла воронка. Это кто – то сразил японца из соседних танков. Тем и спасли экипаж Кукина от неминуемой гибели.
Но бой продолжался. И этот неожиданный способ японских военных по борьбе с танками в лице истребителей танков не сработал в полной мере. Большинство из поджигателей нашли свою смерть под пулями. НО сопротивление врага не снижалось .Они бросали в бой все новые и новые подкрепления, не желая потерять выгодный стратегический рубеж обороны, с которого в любое время можно было начать широкомасштабное наступление. И, тем не менее, танкам роты Кукина удалось выйти на гребень политой кровью горы. Казалось, победа достигнута. Приказ выполнен. Но радоваться победе было еще очень рано. От командира батальона пришел приказ о необходимости немедленно выдвинуться на левый фланг горы, откуда японская артиллерия в упор расстреливала вторую танковую роту батальона
Резко сменив направление атаки, рота Кукина стремительно двинулась на левый фланг наступления. Японцы, увлеченные боем, прозевали продвижение противника с тыла, и были немедленно наказаны. Почти все орудийные расчеты погибли от пулеметного огня танков. Ворвавшись в расположение врага, кукинцы в упор расстреливали расчеты артиллеристов из пулеметов до тех пор, пока последний из них не был уничтожен.
Танкисты прорезали оборону врага и двинулись вперед по направлению к реке Халхин – Гол, спустившись с горы Боян – Цаган. Командир приказал остановиться, чтобы хотя бы сориентироваться, где находятся его танки и что делать дальше. Ведь оказались в тылу врага. И любая халатность и неосторожность могли быть серьезно наказаны. Да и итоги подвести не мешало. Ведь бой продолжался почти весь световой день. В целом танковая рота уничтожила свыше двух сотен вражеских солдат и офицеров, и также три артиллерийских батареи японцев вместе с боевыми расчетами. Но и свои потери были велики. Враг сжег целых шесть танков или половину. На исходе боеприпасы и горючее. Оставшиеся танки частично пострадали от попаданий снарядов. У самого командира А. Кукина машину здорово покалечило. Вражеский снаряд сорвал цапфу и сбил блокирующие кольца. Гусеница держалась только на балансире и могла оборваться в любой момент. Отсутствовала связь с командиром батальона.
Надо был возвращаться назад. Тем боле, что стало ясно, оборона японцев все еще держится. Если бы ее прорвали, то наши передовые части оказались здесь же, на берегу реки Халхин – Гол.
Дождавшись темноты, остатки роты двинулись в обратный путь. И неожиданно вышли с тыла на ни о чем не подозревающего врага. Мощно прошли по оборонительным сооружениям японцев, круша гусеницами все, что попадалось на пути. И вышли к своим в расположение будущего прославленного генерала, а ныне командира полка майора Федюнинского.
Возвратившись в расположение своего батальона, старший лейтенант Кукин узнал, что погиб его лучший друг, комбат Семен Канавин. Да и сам батальон сильно пострадал, потеряв в дневном бою свыше трети личного состава. Люди устали. Надо было хоть немного отдохнуть перед новыми боями. Но поспать не удалось. Прибыл командир бригады Яковлев и приказал немедленно подготовить машины к бою. Самому Кукину приказано собрать остатки батальона и взять командование им на себя.
Бой грянул через час. Но не наши войска, а японские пошли в наступление в надежде опрокинуть советские войска в районе горы Боян – Цаган и расширить плацдарм. Но они просчитались. Наступление захлебнулось под жестким огнем обороняющихся. Весь день враг безуспешно ходил а таки, пытаясь отбросить противника. И весь день танковая рота Кукина бросалась в контратаки, А к вечеру, когда наступление японцев, выдохлось, те, кто был в обороне, сами перешли в наступление. Тем более, что подошли наши свежие части. К 5 –му июля с ними в районе горы было все кончено. Они вынужденно отступили сначала с самой горы, а затем и вплотную к реке Халхин – Гол. Там их скопилось несколько тысяч человек. Видя, что из сжавшегося кольца не выйти, большинство из них бросилось в воды холодной горной реки.
А спустя три недели, в танковую бригаду пришло сообщение, что Указом Президиума Верховного Совета СССР за умелое командование ротой и личный героизм в ходе Боянцаганского сражения 3 – 5 июля 1939 года старшему лейтенанту Алексею Васильевичу Кукину присвоено звание Героя Советского Союза.
А вскоре Алексей получил краткосрочный отпуск на Родину. Его встречала с поезда огромная толпа не только родственников, но и жителей Мурома. Ведь он стал первым Героем Советского Союза на древней Муромской земле. Его мама, Анна Ивановна, не могла сдержать радостных слез. Словно не веря, что это ее сын, только и вымолвила:
—Неужели мы с Алешей еще несколько лет назад вместе корзины для продажи плели. Разве я могла подумать тогда, что мой сын станет Героем, когда он работал котельщиком на паровозоремонтном заводе?
Смог! Ведь он из того самого села Карачарово, откуда родом и первый богатырь земли российской Илья Муромец. И тот, и другой с рождения готовились Родину от врагов защищать. И сделали это вполне успешно.
Ю. Морозов.
