Долгое эхо войны

Даже спустя  сорок лет  по окончании Великой Отечественной  войны она никак не хотела отпустить Героя Советского Союза Ивана Петровича Романова. Его супруга  Евгения Ивановна рассказывала:

—Я часто ночью я просыпалась от криков и судорожных метаний мужа. Включаю свет. Всматриваюсь в лицо. А Иван Петрович, словно куда – то уходит,  кого – то с собою зовет. И страшно переживает. Стонет. Кричит. Весь покрыт потом. Я нагнусь к нему, Пытаюсь успокоить. Говорю, что с тобой, Ванечка? А он откроет глаза. Осмотрится. И отвечает:

—Прости меня. Это война не отпускает меня…

Войну Иван Петрович Романов застал курсантом Ленинградской пожарно – технической школы в Ленинграде. Доучиться не пришлось. Выпуск сделали досрочно. Ивана распределили в Москву. Жили, как и все военные.  И здесь шла война. Немцы наступали. Осенью и дня не проходило, чтобы группы самолетов не прорывались к столице, пытаясь разбомбить, запугать, морально уничтожить жителей города и его защитников. Поэтому работы у пожарных было более чем достаточно. Рисковать приходилось ежедневно. Ведь, как правило, фашисты бомбили целенаправленно, стараясь, прежде всего, уничтожить наиглавнейшие объекты: железнодорожные составы с боеприпасами, нефтехранилища, заводы и фабрики. Уничтожить огонь должны были пожарные. И совсем  неважно, мороз ли на дворе или жара.

Но начальник караула Иван Романов рвался на фронт. Его мучила совесть, что он в тылу, а кто – то бьется с врагом глаза в глаза. Особенно остро он ощутил это после участия в военном параде на Красной площади 7 Ноября. И он шел  в рядах солдат, курсантов, пожарных, слушателей академии. Но они  тут же отправились на фронт, а он с товарищами сразу же выехал на тушение очередного пожара. А на следующий день попал на прием к военному комиссару с рапортом. В ответ услышал:

—И здесь идет война. Если бы в вас не нуждались, давно бы уже были на фронте.

Сжав зубы, он продолжал службу. И писал рапорты, которые  не имели продолжения. И все – таки он оказался на фронте. Однажды  взял да и ушел, бросив дежурному:

—Я не в тыл бегу, а на фронт. И будь, что будет.

Линия фронта растянулась на тысячи километров. Бои шли на Кавказе, в стенах Сталинграда через блокадный Ленинград и вплоть до Заполярья. Иван Романов оказался в болотах Калининской области. Здесь шла позиционная война. Немцы довольно уютно расположились на возвышенности, создав мощную линию обороны. А наши, как часто тогда случалось, лежали в болоте, В вырытых окопах вода доходила иной раз до лодыжек. Здесь и принял Иван Романов свое первое боевое крещение.

Нужно было передать донесение командиру роты от командира взвода. Два бойца были убиты в нескольких десятках  метров немцами на глазах своих же товарищей. Послали Романова третьим.

—Всего – то ползти ничего. Каких – нибудь 200 метров. Но как это сделать под пулями? Местность открытая, пристрелянная врагом. Но каким – то чудом прополз. До ближнего окопа оставалось лишь несколько метров. И тут мне сначала прострелило руку, Через мгновение – ногу. А третье ранение и  почувствовал не сразу. Бойцы втащили меня в окоп.

 А через несколько мгновений, на месте, откуда свои забрали Ивана Романова, разорвалась вражеская мина. К счастью, там оставался лишь автомат, от которого даже щепок не нашли.

Вот так на войне нередко случалось. Не сходив ни в одну атаку, рядовой Романов оказался на долгие месяцы с тремя тяжелыми ранениями на госпитальной койке в незнакомом городе Муроме, что на Владимирщине. Солдаты лечились не только с помощью умных рук хирургов и лекарств, но и заботой школьников, чье здание они занимали во время войны. Они помогали писать письма неграмотным и тем, кто не мог сам это делать. Школьники  читали газеты, выступали на импровизированной сцене с декламацией стихов и пением. Вот тогда и познакомился девятнадцатилетний Иван Романов с восемнадцатилетней пионервожатой нынешней школы № 16 Евгенией Фадеевой. Между ними завязалась большая дружба. Когда раненому стало чуть полегче, Евгения знакомила его с древним городом. Даже в местный драматический театр водила на спектакль « Весна в Москве».

А позже их светлая и чистая дружба переросла в большую любовь, которую они пронесли через всю жизнь. Ведь прожили вместе свыше пятидесяти лет! Но это было потом. А сейчас шла война. И пришло время вновь идти на фронт. Иван сделал свой выбор. Он решил стать разведчиком.

В любом роде войск профессия разведчика является едва ли не самой авторитетной и уважаемой. Они первые идут в полную неизвестность, ежесекундно рискуя собственной головой. Тем более, что выполнять задания приходилось не у себя на линии окопов, а в основном за линией фронта, где враг  любыми путями старается пресечь действия разведки и нейтрализовать ее.

Готовилось наступление и командованию во что бы  то ни стало требовалась информация  о враге. Достать ее могли только разведчики, захватив « языка». Но в первом поиске гитлеровцы убили троих разведчиков. Сорвалась и вторая попытка. Возвратились с пустыми руками, потеряв пятерых боевых товарищей. В третьем – вновь неудача. Немцы тяжело ранили командира взвода полковой разведки Сильчука и убили командира отделения.

Не прошло и нескольких часов, как рядового Романова вызвал к себе  начальник разведки полка капитан Ельцов:

Помни, Ваня, ты мой последний козырь. Верю в тебя. Если и у твоей группы ничего не выйдет, пойду я…

Ползком, точно в линию, ползли разведчики к позициям врага. Успешно прошли минное поле, заграждение и вышли к траншеям немцев. Залегли. В леденящей душу тишине потекло время. Казалось, что оно замерло. На душе тревога. Сердце бьется так, что кажется, вот – вот выпрыгнет из груди. А надо терпеливо ждать, когда появится шанс выполнить задание.

Но вот издалека послышалась чужая речь. Кто – то приближался. Когда Иван увидел силуэт врага совсем близко, он перевалил через бруствер траншеи и тут же выстрелил из автомата по ногам врага. Поднялась тревога. В небо полетели десятки вражеских осветительных ракет, а в спину — пули. Но связанного немца удалось дотащить до своих. Хотя не обошлось и без жертв. Двоих убили немцы, а третий разведчик чуть отклонился от маршрута и подорвался на мине.

И все – таки ценный « язык» был доставлен. Он дал командованию очень важные сведения, которые помогли спланировать недалекое наступление Красной Армии.

А вскоре началось широкомасштабное наступление, получившее название « Багратион». Его финалом стало полное освобождение Белоруссии от оккупантов летом 1944 года.

На войне не бывает легких боев и тем более легких побед. Каждая победа дается  кровью. Каждая победа требует концентрации сил и воли, мужества и решительности. За каждую победу приходится платить дорогой ценой. Но бой за белорусский город Могилев навсегда остался в памяти Ивана Романова, как один из самых страшных  за всю войну. Это только годы спустя бывший полковой разведчик узнал, что специальным приказом Адольфа Гитлера город Могилев был объявлен крепостью. На языке фашистской Германии это означало, что  немцы обязаны драться  на этом рубеже до последнего солдата.

Днепр в районе Могилева неширокий. Местность открытая. А по вершине холма немцы построили мощный оборонительный рубеж с несколькими эшелонами окопов, бетонированных пулеметных гнезд, противотанковыми укреплениями.

—Наша судьба обычная, —  вспоминал ветеран. — Вызывает командир полка и приказывает переправиться на другой берег реки двумя отделениями численностью шестнадцать человек провести разведку боем и попытаться закрепиться.

…Нам удалось почти бесшумно пересечь Днепр. Но когда оказались на вражьем берегу, будто в ад попали. Гитлеровцы открыли столь плотный огонь, что пришлось залечь. Но даже после этого тише не стало. До окопов немцев метров пятьдесят – шестьдесят. Но бьют так, что ни головы не поднять, ни пошевелиться. Оставаться на месте – значит положить всех. Вот уже один убит, другой разведчик ранен. Третий охнул от боли.

Надо было что – то немедленно делать, подумал я про себя. Будем лежать без движения, немец нас всех, как куропаток по одному перестреляет. Каждый из нас просматривался с высоты. А до темна еще далеко. И тогда, словно какая – то неведомая сила подняла меня с земли. Я, перекрывая шум стрельбы, крикнул: « Вперед, ребята!». Поднялся и побежал вперед. Я не оглядывался, но чувствовал, что поднялись все. Не помню, как добежал до  линии окопов  и стал поливать огнем автомата траншею. Потом немцы оказались так близко, что ничего другого не оставалось делать, как броситься в рукопашную. Ярость была неописуемая. Но немцы отступили или были уничтожены.

А пока разведчики сражались в немецких окопах, основные силы дивизии начали переправу на лодках и плотах. Задание было выполнено, но азарт боя и успех не могли остановить Ивана Романова с его разведчиками. Они начали преследование врага, чтобы не дать ему сорганизоваться и перестроиться. Так они зашли в город. Это было очень опасно, ибо можно было невзначай нарваться на засаду. Решили возвращаться. И тут неожиданно для себя  вышли в расположение  минометной батареи гитлеровцев. Враг растерялся. Частью их перебили прямо на месте, а частью – пленили. Поставив охрану  в расположении батареи врага, и отправив двух бойцов с пленным к своим, Иван Романов вышел на железнодорожную станцию Могилев. Ему с товарищами удалось  задержать составы с боеприпасами и продовольствием, которые должны были уйти в тыл. А из пакгауза освободить несколько сотен пленных, которые ждали отправки в Германию. После короткого боя враг предпочел отойти. В том бою за город Могилев Иван Романов лично уничтожил несколько десятков рядовых гитлеровцев и офицера. Захватил в плен 26 артиллеристов и несколько составов.

А спустя неделю, когда появилась первая возможность хоть немного отдохнуть от непрерывного движения вперед по Белорусской земле, он написал небольшое письмецо своей суженой Женечке  в Муром:

4 июля 1944 года.

Женя!

Прости, что коротко пишу. Нет времени. Безостановочно идем на запад. Сейчас привал, и у меня немножечко свободного времени. Жители с радостью встречают нас, обнимают, целуют. Скоро вся Белоруссия будет свободной. На меня заполнили    наградной лист на присвоение звания Героя Советского Союза. Уж раз пошел на фронт добровольно, значит нужно воевать, как следует…».

На землю Польши Иван Романов вступал  в звании старший сержант и в должности командира взвода. Не обошлось и без ранения. Но он во что бы то ни стало решил со своим полком дойти до Берлина. Поэтому чуть – чуть полечился в медсанбате. И сбежал оттуда.

Запомнились своей ожесточенностью бои на реке Нарев. Там гитлеровцы построили многоступенчатую оборону. Установили заграждения из колючей проволоки с подвешенными консервными банками. Дотронулся до них неосторожно и заиграли они свою страшную предсмертную увертюру. Немцы тут же по данному месту открывали ураганный огонь из всех видов оружия. А наступление не отложить. Но если начать его, не зная системы обороны врага, значит, положить сотни, если не тысячи бойцов при штурме. Поэтому « язык» был нужен любой ценой.

Но первая попытка  провались с треском. Осторожные немцы поставили в самой реке Нарев, ширина которой не превышает и пятидесяти метров, подводные мины. Это была новинка, к которой наши оказались не готовы. И когда наши разведчики бесшумно почти пересекли реку, в нескольких метрах от вражеского берега взрыв потряс водную гладь. Лодка нарвалась на мину и разведчики попадали в ледяную ноябрьскую воду. Из шестерых бойцов трое были сразу убиты, один ранен. Романову повезло. Остался цел. Следующий поиск. Уже на немецкой территории встретились лоб в лоб с вражескими разведчиками. Завязалась перестрелка. Отступление с потерями.

Через две недели от взвода разведки полка осталось лишь шесть человек. Никто не хотел идти в разведку. Но разве командование это волнует? Ему нужны разведданные. И точка. И лучше немедленно.

Через два дня вновь опасный вояж к немцам. В группе шесть человек. Трое опытных и трое – молодых бойцов. Впервые удалось максимально незаметно  приблизиться к траншеям врага. Спешить не стали. Затаились. Прошло больше часа, прежде чем появились два немца. Дождались пока те приблизятся. Раздалась автоматная очередь. Это не выдержали нервы у одного из молодых солдат. Как оказалось спустя несколько секунд, он бил на поражение в грудь, а не по ногам, как было приказано. К сожалению, оба были убиты наповал. Вот – вот у немцев должна  подняться тревога. И чтобы не уходить ни с чем с чужой территории, старший сержант Романов рывком снял планшет с одного из убитых и дал команду к отступлению. Настроение  упало. Ведь удача была так близка. Но эти выстрелы все испортили.

А утром Романова вызвал сам командир дивизии и поздравил с огромной удачей. В планшете оказались подробнейшие карты всего укрепрайона.

Но участвовать в прорыве его Ивану Романову со своим полком не довелось. Их отвели на кратковременный отдых и пополнение. Слишком велики потери оказались в дни наступления по белорусской земле и польской.  И вновь бои. Но уже на немецкой земле в районе Данцига. После успешного штурма Иван нашел в одном из домов пишущую машинку с латинским шрифтом. Пока друзья обедали и спали он  отпечатал письмо одним пальцем  латинскими буквами и отправил его в Москву своей ненаглядной Евгении. Она к тому времени уже училась в Московском пединституте. Столько лет прошло с тех пор, а эта удивительная женщина и по сей день хранит его в домашнем архиве:

« Милая Женечка!

Сейчас  сижу в немецком подвале, а на дворе гул. На эту строчку у меня ушло не менее пятнадцати минут. Здесь у нас много еды и спирта, но пить не хочется. А с тобой выпьем обязательно. Что тебе еще сказать? Ведь на машинке того не напишешь, что собственной рукой. Ты, наверное, заметила, какие у меня рассеянные мысли и несодержательное письмо. Мне мешает то,  эти сутки я почти не отдыхал, и голова моя сейчас шумит. А бой сейчас идет сильный. У немцев состояние плачевное, но они хватаются, как утопающие за соломину, и упорно сопротивляются..

А теперь, моя хорошая, пожелаю тебе всего наилучшего, чего только хочется. Пиши мне почаще, дорогая, а то без писем плоховато.

Твой Иван».

А спустя несколько дней, его неожиданно вызвали к командиру полка. Полковник Смурыгин сообщил,  что только что им получено сообщение, касающееся Романова:

—Слушай Указ Президиума Верховного Совета СССР. За образцовое выполнение боевого задания командования на фронте борьбы с немецко – фашистскими оккупантами и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали « Золотая Звезда» сержанту Романову Ивану Петровичу.

Свой подвиг он совершил девять месяцев назад. Мог погибнуть добрую сотню раз. Прошагал с боями более полутора тысяч верст. Дважды был ранен. В его разведвзводе сменилось почти два состава бойцов. За это время его грудь украсили орден Красной Звезды, Орден Отечественной войны, орден Славы 111 степени.

На радостях написал письмо любимой:

« Женечка, можешь меня теперь поздравить: я теперь Герой Советского Союза. Теперь остановка за вызовом в Москву. Когда его пришлют – не знаю, но было бы лучше, если после взятия Берлина. А то я боюсь, что Берлин падет без моего участия….А время идет, идет и скоро придет день, когда опять вступим в последний и решительный бой. Опустим меч над Берлином, прорубим темную завесу, и всему миру станет светло, радостно и приятно…».

А дальше ситуация и события менялись, как в кино. Романова срочно откомандировали в штаб 11 Белорусского фронта, где начальник политуправления генерал – лейтенант Окороков вручил ему Золотую Звезду. Ивана же Романова тут же отправили на американском « Боинге» в столицу. Там  он должен был от лица всего фронта поздравить советских людей по Всесоюзному радио с Первым мая. А второго мая он расписался с Женею в загсе Бауманского района столицы. Получил краткосрочный отпуск на Родину. И в этот же день с молодой женой отправился к родителям, которых не видел свыше пяти лет. Девятого Мая он обнял их. Это случилось в День Победы.

Казалось, все кончена и забыта война. Но прошли десятилетия, а война до последнего часа особенно по ночам жизни в кошмарах мучила его, напоминая о погибших  друзьях, ранениях, взрывах снарядов и мин.